Украина сносит памятники: имперское наследие подвергнуто ревизии (4)

Ян Левченко
, журналист
CopyLinkedIn X
Памятник Пушкину в Одессе на Николаевском бульваре еще стоит (март 2022) Фоном ему служат национальные цвета Украины и мешки с песком - защита от российских снарядов.
Памятник Пушкину в Одессе на Николаевском бульваре еще стоит (март 2022) Фоном ему служат национальные цвета Украины и мешки с песком - защита от российских снарядов. Фото: ALEXANDROS AVRAMIDIS/REUTERS

Российское вторжение в Украину предельно заострило символическое противостояние участников конфликта. Оно проявляется не только в разносторонней пропаганде и повышенной температуре общественных дискуссий. Разгорается битва памятников: люди борются с прошлым, чтобы изменить настоящее и спроектировать будущее, пишет журналист Ян Левченко.

Пушкин – оплот империи

В начале апреля 2022 года по городам Западной Украины прокатилась волна расправ над памятниками Пушкину, что вызвало предсказуемо негативные отклики не только среди российских сторонников так называемой спецоперации. Общее настроение сводилось к формуле «культура не виновата». Вместе с тем демонтаж «Пушкиных» в Мукачеве, Ужгороде и Тернополе среди прочего обнаружил, насколько избыточно присутствие памяти о русском поэте в краях, где он никогда не бывал. Он вообще не мог выехать за границу из-за своей неблагонадежности, а в его времена историческая область Галиция находилась в составе Австрии. Правда, при Сталине советская культура ловко присвоила Пушкина и щедро уснащала его следами бескрайнюю территорию СССР. В том числе Западную Украину, до Второй мировой войны входившую в состав Польши.

Сделавшись органичной частью советской монументальной пропаганды, Пушкин, конечно, не перестает быть великим русским поэтом и даже кем-то вроде диссидента своего времени. Но чем богаче история, что разворачивалась при его жизни и особенно после нее, тем сложнее и противоречивее его культурная репутация у разных людей, народов, культур.

Уничтожение памятников Пушкину в сегодняшней Украине – это борьба со следами колониальной политики СССР. Что не исключает ни возвращения имени поэта школе в Мукачево, ни даже будущего восстановления памятников. В мирное время и с совершенно иных позиций кто-то из активистов может выступить с такой инициативой.

Не означает же памятник Францу Ксаверу Моцарту во Львове торжества австрийского империализма и тем более памятник Джону Леннону в Запорожье – засилья Британии в мировой культуре. Между прочим, этот памятник так и не решились поставить на улице и держат в офисе заказчика – слишком уж «непонятный». Историк и главный специалист по историко-культурному наследию Департамента культуры и туризма Запорожского горсовета Павло Кравчук объясняет это приверженностью солидным формам и недоверием любому экспрессионизму. «Здесь мы остаемся детьми советского тоталитаризма, отсекавшего все оригинальное и многосложное», – признает Кравчук.

В гораздо большей степени, чем Пушкин, идейным и стилистическим выражением советского тоталитаризма служили в Украине памятники Ленину, чей серийный демонтаж начался сразу после распада СССР. Приглашенный научный сотрудник Международного центра обороны и безопасности (МЦОБ) Игорь Грецкий напоминает: «Решения о сносе принимали, как правило, горисполкомы, поэтому многое зависело от политического баланса на местах. Поэтому в семи западных областях Украины к середине 1990-х памятников Ленину практически не осталось, а в таких регионах, как Крым, Донецкая и Луганская области, где были сильны позиции Компартии Украины, памятники Ленину сохранялись нетронутыми еще очень долгое время».

Новая волна сноса советской монументальной символики закономерно пришла вместе с «Революцией достоинства» 2013–2014 годов. «На этот раз – продолжает Грецкий, – она затронула все регионы Украины. Ленин ассоциировался с навязанным Украине выбором, ведь он создал государство, которое силой помешало украинцам создать свое собственное государство».

Атака советских зомби

После октябрьского переворота 1917 года большевистские отряды неоднократно пытались захватить территорию Украины, параллельно используя методы – как сейчас говорят – гибридной войны, создавая марионеточные советские республики – Бессарабскую, Донецко-Криворожскую, Галицийскую, Одесскую. Все это, по словам Грецкого, задает перспективу отрицания субъектности Украины, чего придерживается Россия и сегодня. Когда в 2015 году Украина приняла четыре закона, которые регулировали также демонтаж советских памятников, Россия, только что аннексировавшая Крым, возмущалась этими мерами как предательством общего прошлого.

На протяжении тех восьми лет, которыми ныне патриоты попрекают либералов («Где вы были, пока Украина бомбила Донбасс?»), именно Россия последовательно дискредитировала право соседней суверенной страны определять политику своей истории.

В этом смысле вполне закономерным выглядит восстановление памятника Ленину в оккупированном российскими войсками Геническе Херсонской области. Историк Павло Кравчук видит в этом проявление своеобразной монументальной ностальгии. «Это неосознанное стремление восстановить модель патерналистского государства, – считает эксперт. – Среди агитаторов оккупационной администрации очень распространена риторика заботы: «защитим», «спасем», «накормим». Скульптура, изображающая Ленина, олицетворяет для них возвращение справедливости советского толка, где раздают гарантированный паек».

Выходит, Ленин все еще «живее всех живых», как писали на советских лозунгах. Ими не просто декорирован жизненный мир действующего российского руководства. Он из них и состоит, ими и ограничивается. Что с того, что Ленин – фигура не однозначно колониальная, что он и его соратники на раннем этапе сделали достаточно много для разрушения репутации России как тюрьмы народов на Кавказе и в Центральной Азии? Все это слишком сложно, главное – что Ленин неотделим от советского прошлого, восстановлением которого старательно занимается Россия в Украине. Например, дотла сжигая город Мариуполь под предлогом борьбы с батальоном «Азов».

Как раз в этом на данный момент наиболее разрушенном городе Украины российские оккупационные власти установили в начале мая памятник «Бабушке Ане». Пожилая женщина из Киевской области в начале марта вышла из дома с красным флагом к украинским военным, приняв их за российских освободителей. Эту историю быстро растиражировали в медиа как пример волеизъявления со стороны «освобожденного народа Украины».

Дело дошло до того, что сначала устрашающе кичевая, раскрашенная аляповатыми цветами фигура женщины с флагом появилась в Белгороде, но простояла недолго из-за страха властей перед «вандалами». Теперь уже монохромное, но столь же концептуально безобразное изображение появилось в разрушенном и захваченном городе как символ торжества российской пропаганды и победы беспросветной лжи. По словам историка Кравчука, реальная биография героини никого не интересует: «Никто даже не уточнил ее фамилию. Главное, что российская пропаганда наконец-то нашла представителя того самого угнетаемого нацистами и наркоманами народа, чтобы поставить памятник российскому мессианству в канун Дня Победы».

Войны памяти и фундамент идентичности

Приведенные примеры позволяют говорить о полномасштабной войне памятников, где сталкиваются разные интерпретации прошлого, они же фундаменты настоящего. Это битва на тектоническом, а не поверхностном уровне.

Так, после начала войны в Украине завязалась жаркая дискуссия в Берлине: что делать с Мемориалом павшим советским воинам в Тиргартене. И речь не о ликвидации, а о том, что назрели какие-то новые интерпретации. Подобные той, что появилась в отношении Бронзового солдата в Таллинне после его переноса из центра столицы на Военное кладбище.

Андрей Завадский.
Андрей Завадский. Фото: Роджер Эберхард

В разговоре с Postimees научный сотрудник Центра антропологических исследований музеев и наследия (CARMAH) Берлинского университета им. Гумбольдта Андрей Завадский привел пример, как в разгар протестов, связанных с Black Lives Matter, встал вопрос о сносе памятников деятелям Конфедерации в США. Это либо выражение чувств, которые не выразить иначе, либо стремление привлечь внимание к теме, о которой прежде молчали. «Сила нашей реакции на эмоциональные действия, – поясняет Завадский, – связана не только с символикой памятников, но и с их материальной аффективностью, усиливающей резонанс от действий, которые с ними производят. Многие помнят фотографии сброшенных с постаментов фигур Феликса Дзержинского и Саддама Хусейна. Эти снимки стали символами сами по себе».

Страны бывшего СССР все еще не могут войти в фазу «непротивления памяти» о недавнем прошлом. Она, эта память слишком конфликтна, что демонстрируют текущие трагические события. Но замять и спрятать эти конфликты уже не удастся. «Нужно было пройти путь противопоставления своей новой идентичности советскому прошлому и обращения к тому прошлому, которое постсоветские страны считали не навязанным извне. В контексте имперской символической политики государства-правопреемника Советского Союза национальное – принципиально несоветское – выпячивается, а все советское изничтожается», – резюмирует Завадский.

Ясно лишь, что эффект удержания на постсоветской стадии развития, который обнаруживает агрессия России в Украине, связан с искусственной эскалацией тоски по советской империи и пропагандистским продлением связи с ее химерами.

Комментарии

Война актуализировала тему деколонизации

Павло Кравчук.
Павло Кравчук. Фото: Настасья Губина

ПАВЛО КРАВЧУК, специалист Департамента культуры и туризма (Запорожье)

Вторжение России осознается в Украине как последняя и решающая битва для бывшей метрополии. Поэтому тема деколонизации, ранее бывшая на периферии общественного сознания, вдруг резко проступила в дискуссиях о характере российской агрессии. Это касается Украины в целом, не только ее западных регионов. Пушкин стал далеко не случайной жертвой развернувшейся антиколониальной компании. Его «Клеветникам России» с великодержавных позиций описывает «усмирение» Польши. Согласитесь, риторически произведение Александра Сергеевича очень напоминает сегодняшнюю позицию Кремля, мол, сами разберемся, это наша внутрисемейная вражда, а кому не нравится – можем повторить.

Памятники как след советского государства

Игорь Грецкий.
Игорь Грецкий. Фото: Remo Tõnismäe

ИГОРЬ ГРЕЦКИЙ, приглашенный научный сотрудник МЦОБ (Таллинн)

Памятники Пушкину в подавляющем большинстве устанавливались в советскую эпоху. После распада СССР таких случаев было чрезвычайно мало. Пушкин – это не только автор «Сказки о царе Салтане» – кстати, тоже вполне колониальной. Он писал и политические произведения на актуальные темы. В частности, он негативно относился к независимости Польши и поддержал подавление восстания 1830 года. Немало вопросов вызывает и поэма «Полтава», где Пушкин описал Ивана Мазепу как злобного предателя и интригана, тогда как для украинцев он является символом борьбы народа за независимость. За такие произведения Пушкина иногда называли певцом империи. Империя подавляла развитие украинского языка и культуры. То же самое делали и коммунисты, во время правления которых Пушкин в школьной программе оставался «нашим всем». Лишь в годы перестройки Коммунистическая партия Украины признала, что за годы советской власти ареал распространения украинского языка существенно уменьшился. Например, к 1988 году в УССР на украинском издавалось 18 процентов книг по количеству наименований и лишь три процента от тиража. Только пять процентов лекций в университетах читались по-украински, а в Донецке закрыли последнюю школу в городе, где велось преподавание на украинском языке».

Комментарии (4)
CopyLinkedIn X
Наверх